Лезгинские языки

Лезги́нские языки — языковая группа в составе нахско-дагестанской семьи, включает девять языков. Численность говорящих на языках группы около 900 тыс. чел. (оценка, 2008). Исконная территория их распространения охватывает южную часть Дагестана и северные районы Азербайджана.

С точки зрения социолингвистики лезгинские языки имеют очень различный статус: если, например, на собственно лезгинском языке говорит более полумиллиона человек и существует обширная литература, то на бесписьменном арчинском языке говорят лишь жители одного горного селения.

 Состав группы

В лезгинскую группу входят следующие языки:

• агульский язык,
• арчинский язык,
• будухский язык,
• крызский язык,
• лезгинский язык,
• рутульский язык,
• табасаранский язык,
• удинский язык,
• цахурский язык.

Подавляющее большинство лезгинских языков имеют диалекты, которые порой различаюся весьма сильно (вплоть до отсутствия взаимопонятности), ср. северный и южный диалекты табасаранского, собственно агульский и кошанские диалекты агульского, мухадский и борчинско-хновский диалекты рутульского.

К лезгинской группе относился и мертвый агванский (кавказско-албанский) язык; в настоящее время можно считать доказанным, что он представляет собой древнее состояние удинского языка.

Географически и лингвистически к языкам лезгинской группы близок хиналугский язык, однако большинством исследователей он рассматривается в качестве самостоятельной ветви нахско-дагестанских языков, которая генетически не является более близкой к лезгинской группе, чем к какой-либо другой. Специфические хиналугско-лезгинские изоглоссы скорее всего обусловлены значительным влиянием лезгинского и шахдагских языков.

 Генетическая классификация

По генетическому признаку лезгинские языки подразделяются на следующие подгруппы:

а) восточнолезгинская — лезгинский, табасаранский и агульский (причем последние два языка более близки друг к другу);

б) верхнесамурская (западнолезгинская, рутульско-цахурская) — рутульский и цахурский языки;

в) бабадагская (южнолезгинская, шахдагская) — крызский и будухский языки.

Иногда для обозначения этих трёх подгрупп встречается термин «самурские языки» (но названию реки Самур).

Отдельную подгруппу составляет арчинский язык, который образует общность с перечисленными тремя группами, но не является более близким к какой-то одной из них.

Эти четыре подгруппы образуют т. н. собственно лезгинскую группу, противопоставленную удинско-агванской группе. Таким образом, удинский язык (и его предок агванский язык) занимает в составе группы наиболее периферийное положение: он раньше всего отделился от пралезгинского языка (по разным оценкам, 3-3,5 тыс. лет назад).

 Лингвистическая характеристика

В языковом отношении лезгинские языки достаточно последовательно реализуют «восточнокавказский стандарт» (богатый консонантизм, большое число падежей, эргативная конструкция предложения и пр.).

 Фонетика

Фонетическая система отличается сложным консонантизмом: так, в большинстве языков отмечаются увулярные, фаригнальные и ларингальные согласные (в арчинском имеются также латеральные, как и в аваро-андо-цезских языках). Для смычных характерно четверичное противопоставление: звонкие ~ придыхательные глухие ~ непридыхательные глухие ~ абруптивные, ср.:

b, d, g

ph, th, kh

p, t, k

p’, t’, k’

В орфографии абруптивы обозначаются с использованием дополнительного знака — «палочка», ср. пI, тI, кI.

 Морфология имени

Морфологически лезгинские языки относятся в основном к агглютинативному типу, что наиболее очевидно в склонении имен существительных. Особенно богаты падежные системы этих языков: число падежей может достигать более 30, что является рекордным показателем среди всех языков мира. Среди них есть вполне «стандартные» падежи, имеющиеся во многих языках — например, именительный или дательный. Увеличение числа падежей происходит прежде всего за счет большого количества так называемых местных (локативных, пространственных) падежей, показатели которых обычно состоят не из одного суффикса, а из двух или трех. Первым идет суффикс, указывающий на местонахождение (или «локализацию») какого-либо объекта относительно ориентира: он указывает, находится ли объект внутри, около, над или под ориентиром и т. п. Второй показатель следует за первым и сообщает о том, находится ли объект относительно ориентира неподвижно (в покое) или же движется, и если да, то в какую сторону — от ориентира или по направлению к нему. Каждый из показателей локализации (которых может быть порядка 5-7), как правило, может сочетаться с любым показателем направления (которых обычно бывает 2-3): таким образом возникает большое количество сочетаний, благодаря которым при помощи одной словоформы можно выразить достаточно сложные пространственные отношения. Например, смысл ‘из-под стола’, который в русском языке выражается конструкцией со сложным предлогом из-под и формой слова стол в родительном падеже, в лезгинском будет выражаться одним словом: столдикай, которое членится на морфемы так: стол-ди-к-ай. Здесь суффикс локализации -к- указывает на то, что объект, о котором ведется речь, находится под некоторым ориентиром (то есть под столом), а суффикс направления -ай- выражает значение удаления от данного ориентира (при помощи же суффикса -ди- образуется так называемая косвенная основа имени — от нее производны все падежи, кроме именительного).

 Именной класс (род) и лицо глагола

Большинству лезгинских языков свойственно согласование по категории именного класса. Как правило, существительные подразделяются на четыре класса: 1) названия лиц мужского пола, 2) названия лиц женского пола, 3) названия животных и некоторых предметов, 4) названия неодушевленных предметов и явлений (распределение названий предметов между 3-м и 4-м классами является достаточно сложным и плохо предсказуемым). Сами существительные по классу обычно никак не маркированы, однако в зависимости от того, к какому классу относится существительное, стоящее в предложении в именительном падеже, другие слова в этом предложении (глагол, прилагательное, иногда также наречие) получают определенный показатель — префикс или суффикс, а в некоторых случаях инфикс.

Категория класса полностью утратилась в лезгинском, агульском и удинском языках, в южном диалекте табасаранского (о существование категории класса в древнем удинском ничего не известно). При этом в удинском и табасаранском развилось личное согласование. Показатели 1-го и 2-го лица восходят в этих языках к личным местоимениям.

 Морфология глагола

Среди видо-временных форм глагола в лезгинских языках преобладают аналитические конструкции — обычно это сочетания деепричастия, причастия или инфинитива с глаголами ‘быть’ или ‘становиться’. У глаголов противопоставляются основы совершенного и несовершенного вида.

Характерной особенностью словообразования является наличие глагольных приставок («преверб») с пространственными значениями; обычно это тот же набор значений, что и у пространственных падежей: ‘внутри’, ‘сверху’, ‘снизу’ и т. п. В отличие от русского языка, в лезгинских глагольный вид независим от наличия или отсутствия приставки: ее прибавление не меняет вид глагола, так что приставочный глагол (как и исходный глагол без приставки) имеет обе видовые основы.

 Синтаксис

Синтаксически лезгинские языки, как и другие представители нахско-дагестанской семьи, относятся к языкам эргативного строя. Порядок слов в целом свободный, с преобладанием в качестве нейтрального порядка «подлежащее — дополнение — сказуемое» (SOV).

 Лексика

В лексике лезгинских языков множество заимствований из восточных языков, прежде всего из арабского, персидского и тюркских (в особенности азербайджанского). Начиная с конца XIX века появилось также большое количество русских заимствований.

 История исследования

 Примечания

1.  Альтернативное предложение высказал в последние годы немецкий кавказовед Вольфганг Шульце, по мнению которого удинский язык не является периферийным, а образует отдельную ветвь в восточнолезгинской подгруппе. См.: Schulze W. Towards a history of Udi // International Journal of Diachronic Linguistics (2005), vol. 1: 55-91.